Свыше трёх дней горел Шебелинский газоперерабатывающий завод, попавший под «калибровку» в середине июня. Предприятие стало вторым по счёту после Кременчугского НПЗ уничтоженными ВС России в нефтепереработке Украины. С пятью другими справилась сама украинская власть за долгие 30 лет независимости

Из истории взаимодействия инвесторов, рейдерских захватов украинских НПЗ можно извлечь ряд небезынтересных выводов, которые позволят понять, есть ли в принципе будущее у украинской нефтепереработки.

Шебелинский ГПЗ никогда не имел большого влияния на топливный рынок Украины — предприятие специализировалось на переработке газа, а его реальная мощность не превышала полумиллиона тонн сырья, обеспечивая менее 4% потребностей Украины в светлых нефтепродуктах. Именно из-за своей малой мощности ГПЗ остался в составе государственной компании «Укргаздобыча».

А вот другим 6 нефтеперерабатывающим заводам повезло куда меньше, чем даже подвергшемуся двойной "калибровке" «Кременчугскому НПЗ». В целом, украинская нефтепереработка является хорошей иллюстрацией тезиса «Украина не Россия». К жизни по этому принципу киевская власть приступила уже с середины 1990-х.

Ещё в 1994 году самый мощный и современный в те годы Кременчугский НПЗ стал ценным активом в структуре «Укрататнефть» — совместном предприятии Украины и Татарстана. Планировалось, что НПЗ будет перерабатывать российскую нефть, однако уже к 2000 году Киев захотел приватизировать украинскую долю в «Укртатнефти». И пока Киев и Казань судились, Кременчугский НПЗ успешно захватили его миноритарии в лице финансово-промышленной группы (ФПГ) «Приват». К 2007 году «приватовские» 1,1% акций превратились в 48% за счёт захвата долей Татарстана, что нанесло убытки «Татнефти» на 2,4 млрд долларов. В ответ на это прекратились поставки российской нефти на НПЗ, а предприятие перевели на нефть украинской добычи, что и обусловило его дальнейшую работу на 16% от мощности.

Заодно «Приват» взял под контроль ещё два предприятия — «Укрнафту» и «Укртнаснафту». Первая позволяла загрузить Кременчугский НПЗ нефтью украинской добычи, объёмы добычи которой не превышали 3,5 млн тонн, а вторая позволила управлять потоками этой нефти. Это же обусловило остановку к 2012 году ещё двух НПЗ: Одесского (контролировался «Лукойлом») и «Лисичанского (им владеет «Роснефть») — они остались без сырья из-за изменения направлений транспортировки нефти по территории Украины.

Государство — ключевого акционера «Укртранснафты» — ФПГ, действуя в манере свойственной ОПГ, ограбила трижды.

Первый раз, когда в 2014 году слила 675 тыс. тонн нефти из системы магистральных нефтепроводов.

Второй раз, когда задрала ценник за хранение этой нефти в 2 раза, вследствие чего государству ежедневно выставлялся счёт на 2,5 млн гривен.

И в третий раз, когда переработала эту нефть и по завышенным ценам продала государству, которое затем сожгло её в технике, уничтожавшей вотчину главного конкурента «Привата» — олигарха Рината Ахметова.

Лишь после такой фантастической наглости государство решило вернуть под свой контроль «Укртранснефть», изменив специальным законом долю голосов, необходимых для проведения собрания акционеров с 60 до 50%.

Столь длинный экскурс в историю Кременчугского НПЗ показывает, что государство проиграло схватку за украинские нефтеперерабатывающие заводы ещё в начале «нулевых», когда задумало «кинуть» российский капитал. Затем «Приват» уже «кинул» само государство и чем слабее становилась государство и коррупционнее бюрократия, тем наглее вёл себя «Приват» во главе с Игорем Коломойским (военный преступник, заочно арестованный Басманным судом Москвы ещё в 2014 году) и Геннадием Корбаном. Последний, к слову, — изобретатель схемы рейдерских захватов.

Фактически, «Приват» уничтожил четыре украинских НПЗ: «Кременчугский», Лисичанский, Одесский, Дрогобычский и Надворнянский.

Ещё один — Херсонский — тоже погиб не без вмешательства «Привата»: в 2015 году уже работавшее в режиме нефтеперевалочного комплекса (без переработки) предприятие захватили люди Коломойского. Они же ограбили его, украв нефтепродукты.

Как видно, окончательно пути украинской и российской нефтепереработки разошлись в начале «нулевых»: в России нефтянка была консолидирована государством, тогда как на Украине НПЗ стали объектами рейдерских захватов. Примерно в это же время Киев указал Москве на дверь, а Минск, наоборот, впустил российский капитал в свою нефтепереработку.

Как итог — на Украине к началу 2022 года мощность НПЗ сократилась с 41 до 3 млн тонн, тогда как Белоруссии выросла с 18 до 24 млн тонн. Украина умудрилась ещё до начала СВО уничтожить 5 из 7 своих нефтеперерабатывающих предприятий, тогда как Минск сохранил все два НПЗ. Поэтому неудивительно, что по итогам 2021 года 8,8 млн тонн (свыше 70%) из 12,2 млн тонн рынка моторных топлив Украины обеспечивались за счёт импорта. И на Белоруссию приходились 39% украинского рынка бензина, 36% рынка дизтоплива (ещё 25% рынка контролировала Россия), 43% рынка битума. А уже упомянутый Шебелинский ГПЗ покрывал не более 21% потребностей украинского рынка автомобильного газа.

А теперь пора перейти к футурологической части.

Что из всего, доставшегося в наследство от УСССР, нефтеперерабатывающего богатства можно восстановить? Кременчугский, Надворнянский и Шебелинский заводы либо уничтожены, либо сильно повреждены. Все остальные заводы — помимо Херсонского — также могут пострадать в ходе боевых действий. Одесский НПЗ перезапуску уже не подлежит — его ректификационные колонны утратили работоспособность из-за нарушений при консервации предприятия. Будущее нефтепроводов также под большим вопросом даже без учёта слитой технологической нефти.

Что из оставшегося стоит восстановить в случае минимальных повреждений? С позиции чисто капиталистической логики ответ очевиден: ничего. Все без исключения НПЗ старые, даже самый передовой Кременчугский НПЗ обеспечивает глубину переработки нефти не более 73%. А Херсонский НПЗ и того меньше — не более 48% при выходе светлых нефтепродуктов в районе 45%. Для сравнения, глубина переработки нефти на белорусских НПЗ — Мозырском и Новополоцком — по окончанию модернизации, растянувшейся на доброе десятилетие, увеличится до 90%. Модернизация двух НПЗ уже обошлась Белоруссии в 2,5 млрд долларов, а модернизация лишь одного Херсонского НПЗ в конце «нулевых» оценивалась в те же 2,5 млрд долларов.

Поэтому — если исходить из исключительно рыночной логики — восстанавливать украинскую нефтепереработку нецелесообразно. Куда выгоднее не просто восстановить статус-кво на топливном рынке пост-Украины, но и нарастить поставки из Белоруссии и России. Россия, к слову, после 24 февраля сократила переработку нефти на 10% — до 250-260 млн тонн и без каких-либо проблем закроет не только существующие, но и перспективные потребности бывшей Украины в топливе. Благо, к 2026 году в модернизацию российских НПЗ будет вложено не менее 800 млрд рублей, что обеспечит +3,6 млн тонн бензина и +25 млн тонн дизельного топлива.

Так что украинские НПЗ в российский топливный рынок никак не встраиваются. Куда проще, дешевле и удобнее и после завершения СВО снабжать освобождённые территории топливом по железнодорожному или трубопроводному транспорту.

И раз у любого деяния есть имя, отечество и фамилия лица, его совершившего, то в гибели украинской нефтепереработке однозначно виновен Игорь Коломойский с его неуёмными амбициями, жадностью и беспрецедентной наглостью.